Есть избитое сравнение: если книги, написанные на определенную тему, поставить в стопку, то ее высота достигнет, например, Луны. Не знаю, чего достигнет высота написанного об Одессе или, как сказали бы одесситы, «за Одессу». Думаю, книжно-журнальный столб «вознесся бы выше главою непокорной» самых невиданных высот. Зачем же я берусь писать об Одессе? Разве не все о ней сказано? А разве не все сказано о любви, о закате, о весне? А ведь пишут…
Рождаются новые люди, для которых все это - впервые… И они говорят и пишут. О своей любви, которая для каждого – единственная. И я напишу о своей любви, ведь меня угораздило родиться в Одессе. И Одесса незаметно просочилась в меня и смешалась со мной.
Ну, что сказать вам «за Одессу»? Вроде, ничего особенного в ней нет. Приезжим не понять. Они выходят на Дерибасовскую и удивленно восклицают: «И это все?» Действительно, Дерибасовская – улица совсем не грандиозная, ничего похожего на Невский или Тверскую. А для одессита этот короткий отрезок мостовой – таки да, все! В чем тут дело? А я знаю?
Я видел города красивее, чище, эффектнее, романтичнее. Я видел страны ухоженнее, людей элегантнее, детей воспитаннее. А люблю все равно Одессу. Как мать, которая всегда красива, каждой своей морщинкой.
Для многих распространенность одесситов по планете – печальный факт. Оставшиеся дома одесситы сетуют, что «иных уж нет, а те далече». А для меня этот факт - радостный. Наши – всюду! И именно поэтому возник Всемирный Клуб Одесситов. Меня не печалит, что одесская литературная школа всем составом рванула в свое время в Москву. Одесса не обеднела! Она просто расширила свои границы. Одесский менталитет и легендарный «одесский язык» прибавили шарма и куража русской словесности.
Я и не знал, что говорю на каком-то специфическом языке, да и не в словах, собственно, дело. В интонации. Сказать: «Я знаю», подразумевая: «Я не знаю» - может только одессит. Самое главное в Одессе – «пофигизм». Одесситы живут по принципу: «не бери себе в голову». Тут никто на вопрос: «Как жизнь?» не ответит искренне: «Разве это жизнь?» Это только в классическом одесском анекдоте звучит такой диалог. А на самом деле в Одессе жизнь – это всегда жизнь, которой одесситы умеют радоваться. Южное ли солнце, теплое ли море сформировали такой менталитет? А я знаю?
Говорят, одессит – это миф. Миф, конечно, если вы ждете от одессита, что он подойдет к вам с ухмылкой и со словами: «Жёра, снимай макинтошь!» Такие колоритные одесситы водились в книгах Бабеля и в одесских песнях. Были ли они срисованы с натуры? Были. Но жизнь продолжается, и странно было бы ждать от нее статичности и застывания в архаичных формах. В одесситах осталось неистребимое ощущение полноты жизни. И это – уникальная сущность одесситов.
За что я еще люблю одесситов? За добродушие и юмор. У нас даже перепалки в общественном транспорте превращаются в ловкое жонглирование фразами без желания обидеть оппонента. А самое лучшее качество одессита – лояльность. Одесса допускает любые варианты индивидуальности. В Одессе вас не высмеют за нестандартный наряд и за необычное хобби.
А еще я хочу поговорить об одесситках. Алексей Толстой лет сто назад назвал их русскими парижанками, слегка страдающими полнотой. А еще он назвал их романсом. И тут я не могу не согласиться. Смешение национальностей и перетасовка генофонда изваяли, в конце концов, такое произведение искусства, как одесситка. Невозможно ехать в троллейбусе, чтобы не прозевать свою остановку, заглядевшись на соблазнительную барышню. Правда, очарование длится, пока она не откроет рот. За редким исключением, из ее прелестных уст вылетят банальности, а то и откровенная пошлость. Нет в мире совершенства!
Да и деформируются одесситки очень быстро. Годам к тридцати они расползаются и становятся не романсом, а целой многоактной оперой. Тем не менее, в комплексы одесские красавицы не впадают. Пышные формы деловито втискиваются в мини юбки, пухлые животы беззастенчиво нависают над опущенными на бедра обтягивающими джинсами, перезрелые персики грудей пышными антаблементами венчают монументальную конструкцию. А что? Опера – это лучше романса будет. Дольше, громче и эффектнее.
Одесская кухня могла быть изобретена только одесситкой. Есть несколько вещиц, которые не поешь больше нигде. Битки из сардельки. Вам что-то говорит это словосочетание? Думаете, покупается сарделька и отбивается молотком, на манер отбивной? Как бы не так! Это оладьи из маленьких рыбок, типа кильки. Возни с ними много. Надо вынуть из каждой рыбешки внутренности и оторвать голову. Зато с хребтом можно не париться. Он так и остается в битках и вкусно хрустит на зубах. Битками именуются и отбивные котлеты. Когда-то я в Питере выступил как дилетант, заказав в ресторане битки. Когда мне принесли маленькие кругленькие шарики, я решил, что официант ошибся. Как выяснилось, ошибся как раз я. В общеупотребительной терминологии оказался не силен.
Осталось еще рассказать о море. Оно не похоже на Адриатическое. Оно даже не похоже на Черное море в Крыму. Нет в нем прозрачности и лазурности, обусловленной каменистым дном. Желтый песок просвечивает сквозь воду, придавая ей зеленый оттенок. Почти постоянно на одесских пляжах висит табличка, извещающая, что вода не соответствует допустимым для купания санитарным нормам. Но люди все равно купаются. Это на забитых топчанами лежбищах котиков, типа больших пляжей с красивыми именами «Отрада», «Ланжерон» и «Аркадия», вода, пожалуй, не соответствует.
А мое море – море маленького каменистого пляжа, куда не рискуют ходить любители комфорта, не желающие ломать ноги на камнях, что громоздятся и на берегу, и в воде. Мидии, гроздьями облепившие камни, очищают воду, которая тут всегда прозрачная. Мой безымянный пляжик приютился между гигантами «Дельфином» и «Скалодромом», как маленький кусочек природы, еще не замеченный дельцами от пляжного бизнеса. Да здравствуют камни, его усеивающие! Пока они есть, есть мой пляж… Мое маленькое море…
Помните, как определить влюбленного среди адекватных персонажей? Легко! Он не перестает тарахтеть о предмете своей любви. Вот так и я… Могу «за Одессу» говорить часами…
Пора умолкнуть…
Умолкаю, продолжая тихонько думать об Одессе, которая течет в моих венах, и ничего с этим не поделаешь…
Большой Литературный Конкурс: эссе на тему "Родной край". 2 тур
 | Проклинаю Адвего! / #40 |
М. Ю. Лермонтов, "И скучно, и грустно"
---
И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят - все лучшие годы!
***
И скучно и грустно, и некому (плачет) подать
Стакан пресловутый, наполненный щедро водою.
Осталось поэту уныло и долго рыдать,
Слезу утирая седою своей бородою…
Не знал я, наивный, что будет нужна мне вода!
Веб-мастер – не даст! Он – чужой злобный дядя!
Вода же, заметьте, нужна организму всегда:
Таблетки запить или зубы сложить, на ночь глядя.
Напрасно хриплю в пустоту: Внук! Водички налей!
Никто не нальет, лишь в бреду мне мерещатся воды!
Ну нет, чтобы вовремя жен завести и детей -
Адвего похитило самые лучшие годы!
Адвего меня приковало навеки к станку.
В себя заглянул. Там – ключи! Нет, так жить невозможно!
Где радости, где? Посчитать я по пальцам могу
Крутые оплаты, а все остальное – ничтожно!
Адвего лишило глаз зорких и беглости рук,
И страсти увяли, прихвачены словно морозом…
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг –
Адвего украло, взамен одарив сколиозом.
Любить? Но кого же? Поклонницы все разбрелись
К мужчинам, которые яростно, денно и нощно
Не клацают что-то, а им посвящают всю жизнь,
Их холят, лелеют и любят их страстно и мощно.
И скучно и грустно… Сжимают ладони мои
Стакан. Как он пуст! Как и жизнь… Проклинаю Адвего!
Что пользы напрасно и вечно писать мне статьи?!
Вот так исковеркана жизнь и судьба человека…
Конкурс поэтической пародии. 2 тур---
И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят - все лучшие годы!
***
И скучно и грустно, и некому (плачет) подать
Стакан пресловутый, наполненный щедро водою.
Осталось поэту уныло и долго рыдать,
Слезу утирая седою своей бородою…
Не знал я, наивный, что будет нужна мне вода!
Веб-мастер – не даст! Он – чужой злобный дядя!
Вода же, заметьте, нужна организму всегда:
Таблетки запить или зубы сложить, на ночь глядя.
Напрасно хриплю в пустоту: Внук! Водички налей!
Никто не нальет, лишь в бреду мне мерещатся воды!
Ну нет, чтобы вовремя жен завести и детей -
Адвего похитило самые лучшие годы!
Адвего меня приковало навеки к станку.
В себя заглянул. Там – ключи! Нет, так жить невозможно!
Где радости, где? Посчитать я по пальцам могу
Крутые оплаты, а все остальное – ничтожно!
Адвего лишило глаз зорких и беглости рук,
И страсти увяли, прихвачены словно морозом…
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг –
Адвего украло, взамен одарив сколиозом.
Любить? Но кого же? Поклонницы все разбрелись
К мужчинам, которые яростно, денно и нощно
Не клацают что-то, а им посвящают всю жизнь,
Их холят, лелеют и любят их страстно и мощно.
И скучно и грустно… Сжимают ладони мои
Стакан. Как он пуст! Как и жизнь… Проклинаю Адвего!
Что пользы напрасно и вечно писать мне статьи?!
Вот так исковеркана жизнь и судьба человека…
| Сталкер / #173 |
Он опять шел в Зону. Не за хабаром. Теперь его миссия была иной. Он с трудом волок самый большой в мире контейнер, где, погруженные в анабиоз, были они. Будущие колонисты. Им предстояло заселить аномальное, чуждое всему живому место.
Он ощущал тяжесть контейнера, дизайн упаковки которого был идеально приспособлен для транспортировочной функции. Обтекаемая форма, бронзовый блеск оболочки.
Настороженно озираясь, в ряду блестящих пустышек он заметил полную. Редкость! Выглядит безобидно, словно в ней всего лишь заготовлена фасоль на зиму хозяйкой. Раньше он накинулся бы на такой хабар. А сколько бы ему отвалили за полную пустышку!
Его мысли разбрелись. Подумав о хозяйках, он горько усмехнулся. С ними у него были свои счеты. Дожить бы до зимы...
Предстояло пройти самый опасный участок. Здесь погиб Артур. О бедняге помнили лишь то, что он не любит сливочное мороженое. А ведь он был славным. "Зона не спрашивает, плохой ты или хороший".
Пусть и я погибну, - подумал Сталкер, - но они будут жить. Они смогут населить Зону, до сих пор отторгавшую все живое.
Он миновал место, где гробанулся Слизняк. Как в воду глядел тогда Мослатый – нечего хоронить. Ничего не осталось от парня. "С Зоной ведь так. Вернулся живым – чудо".
Сталкер пополз дальше. Цель была близка – легендарный Золотой Шар, исполнявший желания. Сейчас он могучим броском катапультирует туда контейнер с колонистами.
Вдруг вспышка ослепительного света взорвала пространство. Сталкер в ужасе попытался накрыть телом драгоценную ношу. Что-то огромное приближалось со свистом. Последней мыслью гибнущего Сталкера была: "Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиж..."
Додумать он не успел...
Хлорофоса на вас нет, заразы! – воскликнула Хозяйка, брезгливо соскребая с подошвы в поблескивающий золотистым полиэтиленом дырявый мешок для мусора ножки, усики, крылышки и остатки раздавленной оотеки: все, что было некогда Сталкером и последней надеждой его отовсюду гонимого несчастного народа.
Конкурс фантастического рассказа. 2 турОн ощущал тяжесть контейнера, дизайн упаковки которого был идеально приспособлен для транспортировочной функции. Обтекаемая форма, бронзовый блеск оболочки.
Настороженно озираясь, в ряду блестящих пустышек он заметил полную. Редкость! Выглядит безобидно, словно в ней всего лишь заготовлена фасоль на зиму хозяйкой. Раньше он накинулся бы на такой хабар. А сколько бы ему отвалили за полную пустышку!
Его мысли разбрелись. Подумав о хозяйках, он горько усмехнулся. С ними у него были свои счеты. Дожить бы до зимы...
Предстояло пройти самый опасный участок. Здесь погиб Артур. О бедняге помнили лишь то, что он не любит сливочное мороженое. А ведь он был славным. "Зона не спрашивает, плохой ты или хороший".
Пусть и я погибну, - подумал Сталкер, - но они будут жить. Они смогут населить Зону, до сих пор отторгавшую все живое.
Он миновал место, где гробанулся Слизняк. Как в воду глядел тогда Мослатый – нечего хоронить. Ничего не осталось от парня. "С Зоной ведь так. Вернулся живым – чудо".
Сталкер пополз дальше. Цель была близка – легендарный Золотой Шар, исполнявший желания. Сейчас он могучим броском катапультирует туда контейнер с колонистами.
Вдруг вспышка ослепительного света взорвала пространство. Сталкер в ужасе попытался накрыть телом драгоценную ношу. Что-то огромное приближалось со свистом. Последней мыслью гибнущего Сталкера была: "Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиж..."
Додумать он не успел...
Хлорофоса на вас нет, заразы! – воскликнула Хозяйка, брезгливо соскребая с подошвы в поблескивающий золотистым полиэтиленом дырявый мешок для мусора ножки, усики, крылышки и остатки раздавленной оотеки: все, что было некогда Сталкером и последней надеждой его отовсюду гонимого несчастного народа.
